Рыба в воде [СИ] - Анатолий Бурак

Расчеты показывают, что антропогенная нагрузка на природу выросла по сравнению с 1961 годом в два с половиной раза. Каждому жителю планеты необходимы 2,2 гектара для удовлетворения его спроса на ресурсы и переработки отходов жизнедеятельности, в то время как имеется в наличии лишь 1,8 гектара.

При этом жителю Северной Америки требуется 9,5 гектара продуктивных земельных и водных угодий, что в два раза превышает потребности европейца, и в семь раз — жителя Африки или Азии.

За тот же период энергетический компонент нагрузки увеличился на 700 процентов. Растущее потребление ископаемого топлива, то есть угля, нефти и природного газа, привело и к увеличению площади, необходимой для поглощения высвобождаемого в результате сжигания углекислого газа. Специалисты фонда отмечают, что чрезмерная эксплуатация этих видов топлива ставит человечество перед угрозой глобальных климатических изменений».

Так что, с одной стороны, теория «временного отстояния» вроде как не укладывается в логическую схему, а с другой… Кто знает, может быть, доведя свою планету «до ручки» разумные тихонько вымирают, уступая место животному миру и давая возможность Земле отдышаться. Миллиард лет там, или два…

Не-е, нельзя мне о таких вещах думать. От всей этой хренотени голова пошла кругом и я тихонько встал, чтобы, отойдя на пару шагов «уйти» в Дромос.

В конце концов, тысячелетиями человечество находилось в заблуждении, относительно устройства мироздания. И ничего, жили как то и, надо сказать не так уж и плохо. Размножались, опять же. А «Многия знания — великие горести», как сказал Экклезиаст…

Я даже улыбнулся, представив возражения Профа, негодующего по поводу моей несерьёзной позиции.

«Многим людям мало что говорят такие философские понятия, как разум, сущность, индивидуальность, теория, принцип, рациональное мышление, волевой акт, причинная связь, суждения, мораль, этика. Зачем нам такие премудрости, — скажете вы — особенно в применении к большинству житейских ситуаций?

Однако без них просто невозможно полноценное существование. Более того, эти понятия являются непременными условие познания бытия, и его высшей формы — человеческой жизни».

Ей Богу, именно так бы он и сказал, пытаясь пробиться к зачаткам моего тёмного разума. Так что, выходит, вовремя слинял-то. Ведь, знаю я себя, ещё чуть-чуть и, не удержавшись, что нибудь обязательно бы вякнул.

Да уж, знания знаниями, а свою голову на плечах ничто не заменит.

Между прочим, у замечательного русского поэта Афанасия Фета была весьма интересная привычка. На протяжении многих лет он, проезжая по Москве, приказывал остановиться возле университета, и плевал в сторону «цитадели знаний». Не верите — почитайте мемуары сестры Антона Павловича Чехова.

Так что, стараясь не сильно забивать голову околонаучной чушью, я растянулся на одном из спальных мешков и, глядя в серое небо, задремал.

Проснувшись, «выглянул» наружу. В реальном мире как раз занималась заря и, решив полюбоваться восходом солнца, забрался в «кузнечика», чтобы поэкспериментировать, глядя с разной высоты.

— Зачем слинял вчера? — Послышался за спиной голос Инны.

— Да так. — Не оборачиваясь, пожал плечами я. — Ну, не интересно мне всё это. Ну, то есть не то чтобы совсем… Но сколько можно? Гипотеза на теории едет и докладом погоняет…

Инна тоже одела модуль и, взмыв в небо, мы продолжили беседовать при помощи церебральных шлемов.

— Нет, Юрка. — Тон Инны был негодующим. Всё же, что-то в тебе не так.

— А-а, — В сердцах махнул я рукой, — не ценят современники своих героев. По крайней мере, пока они живы.

— Да уж, — насмешливо протянула Инка, — тоже мне герой.

— Так ведь тому масса исторических примеров. — Хитро прищурился я.

— Ну-ка, ну-ка. — Инна зависла рядом и упёрла руки в боки.

— Да взять, хотя бы Микеланджело. Над одной своей скульптурой он трудился очень долго. Не помню точно но, по-моему, это был спящий купидон. И, почти закончив, нечаянно отломал статуе руку. Прикинь, какой облом, как в прямом, так и в переносном смысле! Ничтоже сумяшеся, он зарыл калеку в землю и, спустя некоторое время, как бы невзначай устроил «археологические раскопки». Историки писали кипятком от счастья, а «знатоки» античности дружно принялись восхищаться «великим творением прошлого». Выкопанного купидона приобрёл для своей коллекции кардинал. Ну, Микланджело, конечно, стала душить жаба, что все почести — Бог весть кому. Видно, тех бабок, что отвалил Его Святейшество было недостаточно. Или, и впрямь, «не хлебом единым…»? В общем, он признался в мистификации и кардинал не скрывал своего разочарования. К тому же, до этого вдоволь поизгалялся над Мастером, заявляя, что, дескать «не тот нынче скульптор, а вот раньше…»

Так что, ты не одна такая. — Я показал Инке язык. Как правило, многих великих людей как следует оценивают только потомки. И Микеланжело тому пример.

— Ну, ты сказанул… — Пренебрежительно зевнула Инна. Ты б ещё с Христом себя сравнил. Его же тоже не сразу оценили.

Так, переругиваясь, мы удалялись от базы экспедиции всё дальше и дальше. Понемногу соревнуясь, кто выше прыгнет и сделает больше разнообразных трюков.

Надо бы устроить ещё пару рейдов в Десять Миров. На предмет конфискации энного количества скутеров. Да и «кузнечиков» в прошлое с собой прихватить не мешает. Как сказала Лена, «порулить» просто так нам никто не даст, так что — пусть будут. Даже если и возникнет что-то вроде конфликта — проще будет его разрешить, имея в своём распоряжении технику будущего.

Вволю надурачившись, и сколько положено нацеловавшись, мы с Инкой вернулись в лагерь. Откуда ни возьмись, появился Виктор и, хмуро глянув на мою довольную физию, рыкнул.

— Пойдём, Шарапов. Дело есть.

Как всегда хотелось малёк подерзить начальству но, мужественно поборов это недостойное Российского Офицера желание я подмигнул Инне и молча последовал за ним.

Видать, и впрямь случилось что-то, раз пожаловали такие гости. Удобно устроившись в кресле, Гроссмейстер весело смотрел на нас, держа в руке чашку с кофе.

— Приветствую!

Рукопожатие Аббата было крепким а глаза, по обыкновению, светились весёлым радушием.

— Как «сходили»?

— Нормально. — Особо распространяться не хотелось. Да и не было в этом нужды, я так понимаю.

— Слышал, Вы занялись экспроприацией? — Полюбопытствовал собеседник, а Виктор недоумённо уставился на меня.

— Это что ещё такое?

— Да так… — Промычал я.

Честное слово. Плавучий остров — последнее, чем мне хотелось поделиться с проектом «Странник». Ежели разобраться — я и так вложил немало сил в это безнадёжное дело.